Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвёртая

9. Многие видят в событиях, последовавших далее, ужасных и грозных, волю некоего божества, которое не могло удовлетвориться частичным распадом Отечества и желало полной его погибели. И вот, божественный Владимир, потеряв интерес к своему государству и мечтая о большем, вторгается в Скифию. Без боя захватывает он Тавриду. Скифы, не ждавшие войну и не готовившиеся к ней, частью бегут, частью сдаются, частью приветствуют легионы как избавителей. Среди солдат передового отряда оказывается и Стрелков. Видя бессилие скифов и желая вернуть Отечеству не только Тавриду, но всю Скифию до Борисфена, он исполняется честолюбивых замыслов. Сговорившись с другими такими же храбрецами, он во главе их углубляется в неприятельскую землю, захватывает какой-то город и делает его как бы своей столицей. Скифы, преодолевая замешательство, собираются во множестве, но он отбивает их атаки одна за другой. Доблесть его, наконец, получает признание. Скверный нрав и кружки гладиаторов-актёров прощены и забыты. Матроны и юные девы пишут ему восхищённые письма. Юноши опоясываются мечами и отправляются против скифов. Портреты его появляются на стенах домов, написанные восторженными ремесленниками. Знать и народ, свободнорождённые и вольноотпущенники, женщины и рабы - все в равной степени прославляют его подвиги и приносят жертвы за покорение Скифии.

10. Скифией называют обширную область от Истра до Танаиса. Есть там и леса, и горы, но большую часть Скифии занимает лишённая леса равнина, отличающаяся необыкновенным плодородием. Рассказывают, что урожайность скифской пшеницы не хуже, чем была в своё время в Египте. Египет, однако, в последние годы весь высох или по какой-то другой причине лишился плодородия, Скифия же плодоносит по сию пору и даже снабжает хлебом Египет. Из других богатств этой страны называют большие залежи железа, добываемого прямо из земли в окрестностях Танаиса, и горючей земли, весьма пригодной для кузнечного дела. Народ Скифии, по словам одних, свободолюбив и отважен, других - ленив, коварен и ненавидит всё римское. Я, впрочем, думаю, что постоянных черт у народов вовсе не существует, но, в зависимости от обстоятельств, проявляются то те, то другие.

На фото: скиф, убегающий от преследователей. Донце краснофигурного килика

11. Скифия была провинцией Отечества, пока божественный Борис не даровал ей свободу, как говорят, за помощь в низвержении Августа Михаила. С непривычки к свободе скифы долгое время не могли устроить своё государство, чем вызвали насмешки и презрение со стороны римлян. Да и сами они стыдились своих неудач, так что многие предпочли бы возвращение римского рабства свободе, которой они не умели распорядиться. Этим-то и воспользовались божественный Владимир в Тавриде и Стрелков в окрестностях Танаиса.

12. Рассказывают, что Стрелков рассчитывал сделаться тираном отторгнутой им части Скифии, но получил лишь должность магистра пехоты. За эту обиду он возненавидел и божественного Владимира, и поставленного им тирана - какого-то Бородая. О Бородае ничего неизвестно, кроме того что раньше он был другом Стрелкова, что только увеличило его гнев. Сохранились такие его строки об этому случае (он ведь писал не только книги, но и стихи):

"Августа льстец Бородай, царство моё ты украл!"

Это, впрочем, не помешало ему приступить к казням и конфискациям, да настолько ужасным, что многие вспомнили Суллу и его проскрипции. Отличие было, по-видимому, только в том, что Сулла совершал свои злодеяния ради власти над Римом, Стрелков же лил кровь из удовольствия. Рассказывают такой случай. Как-то два воина, спорившие между собой по пустячному поводу, не заметили подходившего Стрелкова и не поприветствовали его, как полагается полководцу (был уже двенадцатый час, и становилось темно). Разгневавшись на солдат, он непременно захотел их казнить, но не мог найти в законах подходящего положения. Тогда он разыскал где-то закон божественного Иосифа, давно отменённый, и казнил несчастных по этим недействующим законам. Это злодеяние он совершил против своих же солдат, что же касается скифов, то их было истреблено великое множество вовсе без какой-либо вины, единственно из дурного расположения духа магистра пехоты. Так, одного магистрата он изрезал ножами, другого скифа велел утопить в реке, третьи просто исчезли бесследно, так что родные даже не могли устроить им подобающее погребение.

13. Наконец, он потопил священный корабль, шедший из земли белгов (а она находится в устье Рейна) куда-то в Индию. Корабль был полон сводобнорождёнными юношами и девушками, которые прислуживали богине, а среди подношений находилась скрытая покрывалом статуя богини. Между прочим, Додонский оракул, к которому они обратились по поводу путешествия, велел им остерегаться Скифии, так что они не только держались подальше от суши, но даже не приставали к берегу, чтобы набрать воды. Это, однако, их не спасло от посланных Стрелковым пиратов, у которых, по-видимому, не осталось страха не только перед законной властью, но и перед божеством. Они не только украли весь груз, включая статую богини, с которой они сорвали покрывало и разрезали на части (она была позолоченная, так что злодеи решили, что она золотая), но и потопили корабль со всеми, бывшими на борту. Некоторые писатели, впрочем, считают, что пираты потопили корабль по своей воле, а Стрелков лишь волей-неволей одобрил их безрассудство, когда ничего уже нельзя было исправить. Как бы то ни было, обвинение в святотатстве пало на Стрелкова как на начальника пиратов.

14. Это-то святотатство и послужило причиной его несчастий или, вернее, их возобновления, поскольку могущество его было недолгим. Опасаясь, что варвары, разгневанные потоплением священного корабля, возмутятся против Рима, Владимир Август отозвал его из Скифии обратно в Город, где бы он своими предприятиями не мог наделать ещё больше бед. Так пишут некоторые писатели. Другие, не соглашаясь, считают, что потопление было предлогом, действительная же причина вновь была в скверном нраве Стрелкова, который к притеснению скифов добавил обыкновенные свои ссоры с товарищами по магистратуре, так что сделался ненавистен и скифам, и римлянам. Рассказывают, что, уезжая из Скифии, он трижды плюнул на землю, как бы проклиная её, а каждого встречного на пути его носилок норовил распять или хотя бы затеять драку. Что же касается Скифии, то спустя некоторое время война затихла как бы сама собой, и страна осталась непокорённой, хотя в отнятых Стрелковым землях укрепились тираны.

15. Тираны эти (а их каждое время было по двое, по числу занятых городов) были гнуснейшими из людей, как будто нарочно отобранными среди ростовщиков и разбойников в поношение угнетаемым городам. Впрочем, сам Стрелков пишет в четыре тысячи пятьдесят шестой книге своих "Подвигов", что так оно и было в действительности, и винит в этом Суркова. Сурков был отпущенником божественного Владимира, сделавшимся на какое-то время при нём своего рода негласным правителем - в равной степени благодаря своему уму и своей развращённости. Он будто бы поставлял Владимиру мальчиков, которых тот целовал в пупок, испытывая при этом омерзительное наслаждение. Когда же возникла надобность обновить танаисских тиранов (первые ведь были ещё слишком для него независимыми и добродетельными), он сам отправился в путь по мельницам и попинам и в числе прочих выискал какого-то ростовщика, оказавшегося вдобавок ещё и мошенником. Этого-то пройдоху он сделал тираном южного города, насмеявшись как над заселявшими его скифами, так и над Стрелковым, прежняя должность которого была опорочена подчинением негодяю.