(рассказ И.Л. Лаптева, бывшего дворецкого князя Ёшкинбобера-младшего)
Наш князь затейник был знатный. Больше всего на свете любил бобров. Не только бобровый воротник носил, но и шуба у него была из бобра, и шапка из бобра, и даже экипаж он себе велел изнутри бобром обить. На шее бобровьи зубы носил. Всякому эти зубы показывал и очень гордился. Идёт ли лапотник из дальней деревни, или графиня Р. из соседнего имения — всё едино. Важно подходит и начинает ожерелье показывать.
Да это ещё ладно. Вот едет он куда-нибудь в экипаже, вдруг видит — река. Он тут же кучеру кричит: «Поворачивай к реке, скотина!» Тот и поворачивает, и по ухабам трясётся. А его сиятельство примкнул к окошку и смотрит внимательно: нет ли на речке бобровых хаток? И как увидит плотину, пиши пропало. Вылезает из кареты, лезет чуть не в самое болото, бобровьим трудом любуется. А под конец велит ружьё дать и бобров стреляет. Старая, мол, шуба у него поистрепалась, так на новую бобров настрелять надо. И так чуть не всех бобров в имении перестрелял.
На фото: бобровая хатка, выстроенная на дворцовом пруду по собственному приказу его сиятельства князя Ёшкинбобера-младшего
Была у нас, дворовых, даже грешным делом мысль. Князь-то на наш всех бобров перестрелял и сердится: что это, мол, бобров в округе не сыщешь! Хотели уж мы спички тянуть, кому в бобровую шкурку наряжаться и бобра для его сиятельства охоты изображать, ну да бог миловал. А потом совсем учудил. Бобром себя возомнил. Бобры, грит — вот настоящий образ божий, а человек — это так, случайная подделка. И под такие богохульства велел выстроить на собственном пруду возле своего особняка бобровую хатку и переселился в неё жить. Вылазил из неё по утрам, скалился большими зубами и уползал внутрь. Так бы и помер в хатке, если бы местный батюшка его не усовестил и не уговорил к человеческой жизни возвратиться.
Вот, значит, какой у нас был князь. А нынче? Нынче разве таких сыщешь? Эти ваши партейные — они разве на такой размах души способны? Нет, это вы бросьте. Измельчал народец. Нет уж тех чудаков, настоящих бар, как в прошлое время. Одни служащие остались. Мелкие люди — и чудят по-мелкому. Ну там, голыми при луне спляшут. Это ли чудачество! Так, оторви и брось... Да-с, прошли времена могущества человеческого духа, прошли-с....