(из воспоминаний сына камер-юнкера двора Улюлюйского губернатора И.П. Волопасенкова)
Первый раз побывал я на церемонии коронации в возрасте семи лет. В Улюлюйск тогда назначили нового губернатора, и отец повёз меня во дворец, где он должен был присутствовать по должности.
Вот мы подъезжаем к парадному крыльцу дворца. Из окна я вижу стройные ряды карет чиновников и лучших людей края, запрудивших площадь. Между карет снуют лакеи и простолюдины. Гайдук отворяет дверцу кареты и отправляемся во дворец. Отец беспрестанно отвешивает поклоны. Ему отвечают тем же. Дворец, как и площадь, кишит людьми. Челядь смешалась с улюлюйским дворянством, офицерством, купечеством в один пёстрый клубок. Есть здесь и избранная депутация от пахотных холопов. Заломив шапки, смиренно стоят они в стороне и пучат нелепые крестьянские глаза на образованное общество.
На фото: коронация Улюлюйского губернатора
Постепенно мы пробираемся в тронный зал, и как раз вовремя. Грохот барабанов извещает собравшихся о прибытии господина губернатора. Тут же палят пушки, им отвечают ружейные залпы и рожки кавалерийских частей. На лестнице слышится всё возрастающий гул, состоящий из топота бесчисленных ног и многоголосого разговора, изрыгаемого тысячей глоток сразу. Едва губернатор появляется в дверях, всё смолкает. Губернатор в полном молчании проходит на середину залы и становится у небольшого столика, к которому с другой стороны уже спешит предстоятель Улюлюйской церкви. На мгновение они встречаются глазами, и предстоятель, не выдержав взгляда будущего помазанника, опускает взор.
Меж тем жандармы выталкивают из залы просочившихся во дворец простолюдинов. Наступает главное таинство коронации, присутствовать при котором позволено только избранным. Я чувствую, как гордится этой избранностью мой вытянувшийся в струнку отец. Он буквально застыл в этой позе, кажется, тронь его - упадёт и разобьётся, будто китайская ваза.
Губернатор стоит у стола, широко расставив ноги, блистая своей новой гвардейской формой. Церковник подносит ему блюдо с кованым кубком и ломтём чёрного хлеба. Кубок до краёв заполнен вином. Губернатор должен вкусить хлеба и выпить вина. Считается, что в момент таинства хлеб обращается в плоть улюлюйского народа, а вино - в его кровь. Вкушение плоти и крови улюлюйцев символизирует единение губернатора с улюлюйским народом, который отныне будет служить пищей и питием губернатору. Отныне губернатор облечён божественной властью, он вправе вязать и решать - едва только прикоснётся губами к заветной чаше. Он - мясник, но он же и благодетель своей паствы. Заботливый пастырь, он стрижёт своих овец и употребляет их в пищу. Но чудесным образом, поедая народ, он же способствует его процветанию. Как, каким образом? Человеческий разум не может ответить на этот вопрос. Это чудо, магический ритуал, в котором уничтожение обращается прибавлением.
В воздухе висит напряжённая тишина, сотни глаз устремлены на нового губернатора. Не поморщится ли, не подавится ли улюлюйским народом? Нет! После минутной задумчивости, опрокинув кубок себе в рот, губернатор молодцевато подкручивает усы и слегка улыбается. Крик ликования проносится по зале, выходит за её двери, распространяется по площади и, наконец, охватывает весь город и все селения.
Церемония завершена. Благородное общество с поздравлениями обступает нового губернатора, сотни людей норовят поцеловать край его платья или хотя бы следы на полу, где он прошёл. Ловят даже крошки, оброненные им во время таинства. Одну такую достаёт нам и наш слуга. Отец берёт крошку из его рук и бережно, как святыню, заворачивает в платок. Завтра она будет оправлена в серебро и выставлена на видном месте в нашей парадной гостиной.