Уууу! — воет вьюга, метёт снег по Улюлюйску. Темно, хоть глаз выколи. В рожке газовом пламя мечется, вот-вот потухнет.

Идёт по улице Козьма Ерофеич. Идёт, к стенкам жмётся. На Козьме Ерофеиче потёртое пальтишка да кроличья шапка. В руках портфель держит, бумагами набитый, замок старенький придерживает.

Спешит на службу Козьма Ерофеич. Козьма Ерофеич — палач. Важная должность, нужная, да жаль, оклад невелик. Пальтишко протёрлось, бельё потрепалось, новое купить не на что. Вздыхает Козьма Ерофеич, поохивает. Да что делать — служба государева.

На фото: Козьма Ерофеич. Фотография.

Ум у Козьмы Ерофеича маленький, да старательный. Что велят — то и делает. А коль дело его остановится, то так, того и гляди, казнимые весь Улюлюйск заполнят. Эх-эх-эх! Невеликая должность да небогатая. На его, Кузьмы Ерофеича, доблести да служебном рвении весь Улюлюйск держится.

Три машины у Кузьмы Ерофеича — головорезка, да дробилка, да сожигательница. В одну преступников против духа закона кладут, в другую — против буквы, в третью — кто рожей не вышел да начальству не угодил, а закона на них не сыскалось.

Работа у Козьмы Ерофеича больше бумажная. Рычажки на машине поворачивает да отчёты пишет в инстанции. Чтобы, значит, казнимые не слишком мучались, но и вовсе без благодетельного страдания не оставлялись. Да чтобы казнимых сверх меры не скапливалось.

Раз в неделю приходит к Козьмы Ерофеича палачному ведомству вагон с казнимыми, паровоз привозит. Казнимых казаки разгружают да по камерам распределяют. А в тех камерах уже воротца автоматические приготовлены, кого в какую машину послать. Нажмёт Кузьма Ерофеич нужную кнопку, пол под казнимым провалится и сразу он в сожигательницу или дробилку или головорезку покатится, где его автоматически к небытию приведут.

А вчера у Кузьмы Ерофеича заминка вышла. У сожигательницы труба засорилась, да вот графика отставать нельзя. Пришлось одного казнимого вручную в дробилку вместо сожигательницы заталкивать. Казаки заталкивали, а Кузьма Ерофич командовал. Ух, и насмотрелся он тогда всякого! Так-то он бумажки пишет и рычажки поворачивает, а тут воочию пришлось увидать. Неприятное, надо сказать, зрелище, для нервной системы не пользительное.

Дурно спал ночью Козьма Ерофеич, но больше не от того даже, что дробилку в действии наблюдать пришлось, а что заведённый порядок дел впервые за двадцать лет беспорочной службы нарушен был. Сожигаемого вопреки всем инструкциям Козьма Ерофеич в дробилке разбробил. Эх-эх-эх, да что делать. Не выспался Козьма Ерофеич, спешит-поспешает на службу. Синяки под глазами, лицо помятое. Думу думает Козьма Ерофеич: как отчёт подавать будет да как его высшие инстанции примут?