(отрывок из записок готенштадтского клеветника)

Иду я однажды из своего гостиничного номера на почту, отправлять очередное донесение в готенштадтский генеральный штаб. Погода прекрасная, подмышкой бандероль с секретными картами улюлюйских укреплений и на душе полная гармония наблюдается. В такие минуты хочется выкинуть что-нибудь этакое, глупость какую-нибудь, например, запрыгать на одной ножке или подойти к жандарму и подмигнуть ему.

Вижу, навстречу мне мужичок идёт местный. Жену в поводу ведёт. Подходит он, значит, шапку предо мной ломает, кланяется (надо сказать, что в Улюлюйске к иноземцу относятся как к какому-нибудь полубожеству), разговор заводит, мол, не хочет ли иноземный барин жену улюлюйскую приобресть?

На фото: типичная улюлюйская жена (поводья сняты)

Замечу, что улюлюйские женщины, ах, как хороши собою. «Ну», – думаю, – «улюлюйская жена – это хорошо. А две – лучше». Дело в том, что я уже год как был женат на дочери одного влиятельного улюлюйского вельможи и через это каждодневно получал важные сплетни, имевшие циркуляцию при дворе улюлюйского генерал-губернатора. Но жена моя в тот момент была далеко – в гостиничном номере осталась, а настроение у меня было, как я сказал выше, игривое, и я, немного поторговавшись, приобрёл у мужика его жену. Довольный мужик тут же побежал в ближайший трактир, а я продолжил свой путь. И поначалу мне с новой женой жилось хорошо, но уже на подходе к почте начались проблемы – жена оказалась норовистая.

«Вот», – думаю, – «неприятность-то какая». Но тут, как всегда со мной бывало в таких случаях, мне в голову пришла гениальная идея. На почте я оформил так называемый «живой груз» и отправил норовистую жену своему другу, Кристиану Мормону – он мне как-то говорил, что коллекционирует жён. Вот пусть теперь и разбирается.

Радуясь своему коварству и изворотливости, усталый, но довольный, я возвращался в свой гостиничный номер.