Долго ли коротко ли, но век с небольшим спустя стали уставать улюлюйцы от лютовства северных правителей. И тогда, собравшись тайно, порешили уравновесить как-то власть. Не восставать же против законного правителя. И другого из заграницы вызывать глупо – ещё гражданской войны меж двумя хозяйствующими субъектами не хватало!

А на столе сидел уже шестой по счёту правитель – он совсем обулюлюшился, принял местное имя и бегло говорил по-улюлюйски. И придумали тогда улюлюйцы уравновесить светскую власть властью церковной. Ну и для большей солидности пригласить её, конечно же, из-за границы. А для пущего уравновешивания, коль скоро светскую власть привезли с севера, власть духовную надо бы привезти с юга.
Постановили так, и пошли к князю Владимиру просить его ввести какую-нибудь модную религию. Само собою, просили смиренно, со всем набором верноподданнических чувств.

То, как улюлюйцы выбирали религию – отдельная история, с погонями, драками, амурными сценами и прочая. Но, наконец, выбрали религию, сами знаете какую, и довольные (и, конечно же, усталые) привезли её домой. Привезли, а сами втайне радуются: ну, наконец-то, теперь в изматывающем процессе взаимного сдерживания эти две ветви власти оставят в покое ленивых, но добродушных улюлюйцев.

Но хитрые и коварные иноземцы, вместо того, чтобы сдерживать друг друга, договорились промеж собою и принялись с двойной энергией примучивать несчастных улюлюйцев. Описывая эти события, древний летописец глубокомысленно замечает: «Куда ни кинь – всё клин».