Улюлюйцы очень любили жечь еретиков. Когда еретиков не хватало, улюлюйцы метали жребий и выбирали еретика из своего круга. Выборный облачался в просмоленную робу, долго пытался и наконец под пение церковных гимнов торжественно сжигался на главной площади.

Своих еретиков улюлюйцы очень жалели. В темницу и на костёр еретиков всегда отвозили при большом скоплении народа. "Был здесь и стар, и млад", - замечает в таких случаях улюлюйский летописец. Народ сокрушался, плакал, крестил сожигаемых, но сделать ничего не мог. "Прощаем тебя, батюшка", - кричали еретику из толпы, - "да только Церковь Христову на поругание отдать не можем". Еретик в ответ на это смущённо улыбался и кланялся в направлении говорящего. "Прости и ты меня", - иногда отвечал он, - "Простите, люди улюлюйские!"

"Прощаем, батюшка!" - неслось над толпой, когда телега подкатывала к помосту, на котором палач уже помешивал угли в жаровне.

Сожжения еретиков продолжалось несколько столетий. Когда нравы смягчились, их стали вешать, затем расстреливать. Сегодня еретики в Улюлюйске почти не преследуются, что вызывает сильное возмущение традиционалистов, утверждающих, что отказ от сожжения еретиков есть удар по вековой улюлюйской культуре.