Сына своего Губернатор назвал Тиберианом. В память об императоре Тиберии. Тиберий, как когда-то прочитал Губернатор, на старости лет удалился на остров, но и оттуда продолжал строить интриги и погублять невиновных. Губернатор прочитал это в интернете. Интернет, правда, был уже десять лет как запрещён его собственным указом, но все желающие потихоньку и со всякими уловками им пользовались. Госбезопаность ловила, пытала, приговаривала к разным срокам заключения, но делалось это с ленцой, и народ от интернета никак отвыкнуть не мог. Губернатор тоже от нечего делать заглядывал в интернет. Его, конечно, никто не ловил и не приговаривал.
Вообще, было довольно скучно. Особенно на совещаниях. Министры и прочие руководители что-то болтали, выбиваясь из сил. Губернатор зевал, смотрел голубыми печальными глазами то на министров, то вниз, на смартфон. По запрещённому им интернету передавали всякое разное. Погоду, новости в соседних губерниях, запрещённую им отдельно от интернета порнографию и много чего ещё. Порно Губернатор чаще всего и смотрел на всех этих совещаниях.
Впрочем, не чужд он был и высокого. Проснувшись утром и с отвращением глядя в лепнину четырёхметрового потолка, он как-то велел сделать себе кровать с балдахином. Как у всех нормальных людей, объяснил он. Вечерами он пил импортное вино, запрещённое им два года назад, делая вид, что разбирается во всех этих мальбеках и санджовезе, смотрел телевизор, где непрерывным потоком лились славословия в его адрес и думал, думал. Иногда в такие минуты он выключал телевизор, приказыал слугам подкатить себе стол с ноутбуком и погружался в чтение. "Император", одним пальцем забивал он в клавиатуре, как будто вколачивал гвозди. "Как стать монархом", выстукивал палец по ноутбуку, и стук этот слышен был на всех этажах и во всех помещениях императорского дворца.
Император Тиберий нравился Губернатору. Так, как может нравиться умерший мужчина мужчине. Губернатор представлял себя с ним на охоте, пьющим на соседнем ложе фалернское вино, погубляющим заговорщиков. Он называл его в мыслях на "ты". "Здравствуй, Тиберий", - говорил он порою, задумавшись, и бывшие при нём слуги и руководители ведомств почтительно умолкали. Губернатор беседует, шёпотом поясняли они себе.
Даже отказ от власти не смущал Губернатора. Он сразу понял притворство этого хода. "Прекрасно, Тиберий", - думал он и представлял себе грядки с капустой. Кочаны постепенно росли, наливаясь, и в какой-то момент оказывались головами казнённых. Целая грядка казнённых. "Прекрасно, Тиберий", - повторял он, представляя, как он идёт по грядке вместе с Тиберием, плюя и потешаясь над отрубленными головами. Иногда он даже делал ногой странное, непроизвольное движение, как будто катал нечто округлое по полу.
Лепнина на потолке свисала вниз причудливыми гирляндами. Император поднимал голову, разглядывал львов и химер, велел что-то переделать, а что-то убрать. Весь дворец был усеян лепниной. Она как будто разрасталась. Среди десятков фигур, барельефов и горельефов терялась дворцовая стража, офицеры госбезопасности с синими петлицами и автоматами на плече. Губернатор проходил мимо, слегка кивнув, и офицеры вытягивались в струнку, совсем скрываясь за гипсом и штукатуркой. Император шёл в детскую. Там, окружённый десятком слуг и кормилиц, извивался в кроватке юный Тибериан.