1. Отец Арестовича был венетом, мать - римлянкой, родился же он в Колхиде. По мнению грамматиков, именно о нём лирический поэт Маяковский написал следующие стихи:

Дедом венет, умбриец другим,
А по рождению колх.

Был ли тому виной климат Колхиды, слишком жаркий для уроженцев Севера, или несогласные с римским образом жизни обычаи колхов, но вскоре отец его перевёз семью в Скифию, тогда ещё бывшую провинцией, а когда божественный Борис разделил государство, как говорят, для лучшего управления, получил права скифского гражданская вместе со многими другими чужеземцами.

2. Рождению его предшествовали следующие знамения. С безоблачного неба посыпался град размером с гусиное яйцо и погубил урожай. Лягушка раздулась подобно шару и летала по форуму, отчего чернь пришла в ужас, а привлечённые диковинным явлением философы, напротив, стеклись к месту происшествия в огромном количестве и едва не потрясли устрои государственной власти. Колхидский землепашец нашёл в земле статую с посвящением на неизвестном языке, оказавшемся скифским. Выяснилось это спустя много лет, когда некий проезжий скиф, взглянув на статую, сразу же заявил, что язык посвящения - его родной, а сама статуя изображает Арестовича, в ту пору уже прославленного. По-видимому, статуя была изваяна во исполнение какого-то прорицания и либо поставлена в храме, давно разрушенном, либо закопана в землю по велению божества.

На фото: Арестович в образе Луциллы. Скифия, скульптор римской школы после эпохи Владимира Августа, парадный портрет из нескольких видов мрамора

3. Уже в детстве окружающие замечали в нём склонность к бахвальству и пренебрежение истиной. Желая возвысить себя перед другими детьми, он выдавал себя то за прислужника в храме Августа, то за любовника одного из декурионов, будто бы делившегося с ним своим могуществом. Чтобы обман не раскрылся, он с раннего возраста старательно учился играть на флейте, пользоваться румянами и подводить глаза, постепенно достигнув во всём этом большого искусства. Тогда же он приучился говорить свысока и так тихо, что собеседники едва могли расслышать произносимые им слова и как бы сами унижали себя, если соглашались слушать его разгагольствования.

4. Достигнув совершеннолетия, он какое-то время слушал философов, но вскоре разочаровался не столько в учениях, сколько в учителях. Известно его высказывание:

Если вы такие умные, почему вы такие бедные?

5. В этом он, по-видимому, был согласен с Катоном, который высшую доблесть видел в приумножении отеческого богатства и не видел нужды прислушиваться к тем, кто даёт наставления о чужой жизни, не сумев устроить своей. Именно так и обстоит дело с учителями философии; по большей части они живут на подачки людей, обладающих могуществом, а учителя попроще - и вовсе рабы. Исполнившись духом знаменитого мужа, юный Арестович замыслил даже очистить Скифию от философов, но, прикинув потребные для этого громадные усилия (а философы к тому времени уже наводнили все крупные города и распространялись в малые), отказался от этой затеи и сделался комическим актёром.

6. Вообще, актёрское ремесло не считается среди варваров настолько же постыдным занятием, как среди римлян. Рассказывают, что и скифский архонт Зеленский, доблестный муж, разбивший полководцев божественного Владимира, был когда-то актёром, но я отказываюсь этому верить. Арестович же и сам пишет об этом в своих сочинениях, и другие авторы уличают его в актёрстве, так что сомневаться не приходится.

7. Что касается причин, побудивших его стать актёром, наши источники расходятся. Одни писатели полагают, что причиной была его страсть к вранью и притворству. Не в силах преодолеть её, он сделался актёром. По сообщению других, истинной стратью его было стремление к почестям, хотя бы и актёрским, а может быть и к приумножению отцовского имущества, весьма, к его досаде, незначительного. Как бы то ни было, больших успехов он не достиг. По словам современников, видевших его на проскении, поведение его было чересчур высокомерным, а речь так тиха, что даже всадники из первых рядов топали ногами от злости и кричали ему говорить погромче. Впрочем, некоторые роли он играл будто бы с удовольствием, в особенности распутных служанок, и по одной из них даже взял себе ещё одно имя - Луцилла.

8. Тогда-то он выдумал вернуться к философии, которую в более молодые годы яросто порицал. Рассказывают, что на какой-то попойке он встретил ехавшего за лимес софиста, и тот открыл ему существование философии, которая не разоряет философа, а приносит прибыль. Узнав об этом, Арестович немедленно бросил театр и открыл философскую школу, в которой учил искусству обманывать себя и других, и вскоре заработал достаточно денег, чтобы пить старое вино вместо молодого и носить вышитую тогу вместо обыкновенной. Когда же друзья порицали его за такую гнусность, он отвечал им по-гречески: "Врать - это эйдос нашей политии".

9. Впрочем, сам он описывает своё обращение к философии иначе. Божество, не захотевшее назвать себя, будто бы явилось ему в дороге в виде света с небес и громкого голоса, произнесшего: "Арестович, Арестович! что ты гонишь меня?" - и вслед за тем велевшего открыть философскую школу. В другом сочинении он сообщает, что божество назвало себя героем Орестом, к которому возводили свой род Арестовичи. Арестовичи будто бы были когда-то греками, но потеряли связь с родиной и впали в варварство. И действительно, имя Арестовича созвучно Оресту, если принять во внимание, как легко варвары коверкают звуки греческой речи. Впрочем, он мог быть потомком какого-нибудь другого Ореста, а эту небылицу сочинил, как и многие другие, желая возвыситься перед согражданами. Он ведь называл себя и лохагом тайной службы, и полемархом никогда не существовавшего отряда и много чего в том же роде.

10. Вдобавок к философии он вскорости сделался прорицателем. Прорицал он именем всё того же Ореста, своего предка, и делал это следующим образом. Выпив неразбавленного вина, он вскарабкивался на медный треножник, стоявший у храма Ореста, и, не прекращая тянуть вино, распевал гекзаметры. Непосвящённый мог бы принять это всё за пьяные выходки бывшего актёра, но я опасаюсь прогневать божество таким нечестием. И действительно, многие его прорицания оказались на удивление точны. Так, за несколько лет до вторжения легионов в Тавриду он произнёс:

Бойся римлян коварства, о Скифии сын благодатной:
Скоро Тавридой владеть снова возжаждут они.

11. И всё случилось именно так, как он сообщил в пьяном угаре, так что многие образованные люди дивились точности предсказания и стали с большим внимание относиться к его словам. Ободрившись, он вскоре дополнил это предсказание новым:

Губит жадность вора, жадность погубит и римлян:
Скиф, без промаха бей, в новой с Римом войне.

А за некоторое время до свержения архонта Януковича произнёс:

Яныка гнусная власть близка к своему завершенью;
Богач и кулачный боец воришке на смену идут.

12. Восхищённый этими прорицаниями и желая иметь мужа, одержимого божеством, на государственной службе, архонт Зеленский сделал его верховным прорицателем Скифии. Тогда же был перестроен и храм Ореста, блестящее здание которого до сего времени можно видеть в столице скифов, и самому Арестовичу позволили возвести дом для себя и семейства поблизости от храма. Не довольствуясь прорицанием на треножнике, он гадал иногда и по внутренностям жертвенных животных, по полёту птиц, толковал Сивиллины книги и вообще сделался знатоком этого рода занятий.

13. Когда же сбылось его предсказание о начале новой войны с Римом, и легионы вторглись в Скифию из Тавриды, Танаиссии и Гипербореи, он, можно сказать, сослужил службу Отечеству. Каждый день являясь на площадь, он обращался то к одному, то к другому, уговаривая их не впадать в отчаяние, утешал, ссылаясь на свой пророческий дар, скорым окончанием войны и вообще сделал многое, чтобы внести успокоение в умы и знати, и черни. Рассказывают, впрочем, что он злоупотребил при этом своим даром прорицания, вследствие чего разгневанное божество замкнуло ему уста, лишив возможности разговаривать, иначе как шёпотом. Впрочем, другие писатели утверждают, что тихая речь была ему свойственна изначально.

14. Как бы то ни было, среди прорицаний, данных им после начала войны, было немало ложных. Так, вскорости после вторжения легионов он произнёс следующий дистих:

Две-три недели война продолжаться лишь может -
Дольше не в силах её Рима держава вести.

Когда война затянулась, он некоторое время переставлял день окончания войны каждый раз на две-три недели вперёд, пока, наконец, сам не стал насмехаться над этим пророчеством вместе с другими. Много раз прорицал он и контрнаступление скифов, ссылаясь то на полёты орлов, то на удары молнии и спотыкающихся людей, но в течение долгого времени никакого контрнаступления не происходило. Впрочем, врал (если мы можем применить этот глагол) он довольно умеренно, скорее не для наслаждения ложью, а для успокоения толп и предотвращения мятежей.

15. Роста Арестович был среднего, телосложения скорее лёгкого, что было, по-видимому, необходимо для комического актёра. Он ведь не только играл в комедиях, но и занимал публику, как акробат, для чего требовались выносливость, лёгкость и сила членов. Также едва ли ему было бы удобно вскарабкиваться на треножник, если бы он даже в зрелом возрасте не сохранял юношескую проворность. Эти соображения я привожу в ответ на мнение тех писателей, которые называют его грузным, путая, как мне кажется, с архонтом Порошенко.

16. Об образованности его мнения наших источников расходятся. Одни, ссылаясь на открытую им философскую школу, полагают его сведущим как в греческой, так и в латинской словесности, да и вообще хорошим оратором, о чём свидетельствуют его выступления на форуме в начале второй войны с Римом. Другие же полагают, что всё это было скорее притворство, основой которого были не глубокие познания, а удивительная надменность и подкрепляющие её отрывочные сведения по разным вопросам, которые он черпал не в оригиналах, а в компендиумах, созданных для женщин и жаждущих знаний простолюдинов.

17. Как бы то ни было, он сам оставил после себя несколько сочинений, в которых раскрывает своё учение. Так, с его точки зрения, скифы и римляне когда-то были одни народом, под влиянием обстоятельств разделившимся. Скифы, окружённые со всех сторон варварами, и сами впали в варварство, но смогли сохранить более правильное устройство общественной жизни и любовь к свободе. Римляне же сохранили за собой древнее имя (когда-то ведь и скифы называли себя римлянами) и выдвинули из своей среды писателей и поэтов, хорошо известных даже за лимесом, но не смогли вовремя приметить и уничтожить ростков тирании, вследствие чего со временем лишились всякой свободы и сегодня есть не что иное, как жалчайшие из смертных, рабы Августов и кикенов.

18. Поэтому-то необходимо, не отказываясь от нового имени скифов, вернуть себе и старое, несправедливо присвоенное одними римлянами, и называться отныне римоскифами, как другие, например, называются тавроскифами. Также выступал он против распространившейся среди скифов ненависти к римскому образу жизни и римлянам. И сам он носил всегда тогу, и никогда штаны, и детям не позволял надевать скифские шапки. Что же касается римлян, то после двух войн ненависть к ним среди скифов понятным образом была велика и, можно сказать, не имела границ. Арестович же, и в этом он обнаруживал в себе мудрость государственного мужа, указывал, что вследствие войны Скифия лишилась множества мужчин, павших в битвах или получивших увечья, и женщин, бежавших вместе с детьми к херускам, венетам и другим варварам. А если так, благородные мужи не только не должны способствовать озлоблению народа против всякого римлянина, но привлекать в Скифию тех из них, кто более всего проявит себя желающим и достойным свободной жизни.

19. В благочестии он был чрезвычайно усерден и даже прошёл посвящение в несколько разного рода мистерии. Тех, кто отвергал установленные государством религиозные церемонии, он предлагал сбрасывать со скалы, как людей, угрожающих основам государства.

20. В похоти он предпочитал женщин, как говорят, не столько по внутренней склонности, сколько по религиозным соображениям. О жёнах его доподлинно ничего неизвестно, кроме того что их было несколько. Впрочем, не претендуя на азиатскую изнеженность, он каждый раз разводился с предыдущей женой, прежде чем взять новую. Законных детей у него было трое: дочь от первой жены и двое детей от одной из последующих, пол их с точностью не известен.

21. Одни считали его мошенником, другие - великим прорицателем и спасителем Отечества. Поистине, более удивительного человека не рождала не только Скифия, но и все варварские страны. Об Арестовиче довольно.