Приехал как-то в Улюлюйск аферист. Ну, улюлюйцы не лаптем щи хлебают, сразу смекнули, что аферист: выглядит, как аферист, ходит, как аферист. Даже ест, как аферист. Приехал, значит, этот аферист, поел в улюлюйском трактире самой роскошной квашеной капусты и элитарных щей, запил пятилетней выдержки квасом и махнул на площадь — народ собирать. А как народ собрался, он ему и говорит: я, говорит, представитель еностранной камерческой фирмы и хочу вас облагодетельствовать, но только мне деньги нужны. Дайте мне по четыре целковых с души, и я вам через полгода пригоню каждому по золочёной телеге с рессорами и арабского скакуна в придачу. Ну точно, аферист.
Народ, конечно, афериста распознал и давай шуметь. Да ты кто такой, чтобы так над нами, славным улюлюйским народом глумиться! Обмануть нас вздумал, шельма проклятая. Уж мы-то не спустим, нет, не спустим. Уж мы тебе наваляем, мало не покажется. Как выдерем с мужиками колья с забора, так и отколдырим по самое не балуйся. Ишь чего выдумал! Да что там колья, сжечь его к чёртовой матери, на кол, в кипятке сварить, конями разорвать.
На фото: аферист
Тут Васька блажной выскочил наперёд, кричит:
Что мы с ним лясы точим, разводите огонь! Поджарим обманщика улюлюйского трудового народа.
Нешто он выдумал, что он первый такой аферист в Улюлюйск пожаловал. Нет, нас на мякине не проведёшь. Вот как в прошлом году приезжал аферист, обещал заборы отремонтировать — обобрал дотла, да и скрылся. Нет, мы учёные! Второй раз не попадёмся. И два года назад, и три тоже всякие приезжали, обирали до нитки, да вот и свои каждый день обирают — что ж, думаешь, до сих не научились афериста отличать? И отцов наших, и дедов аферисты обманывали, так что уж теперь-то не выйдет. Э нет, держи карман шире! Жулик, аферист проклятый.
Выбежал вперёд Петька косой, тоже кричит:
Хватит болтать, давайте казнь аферисту придумывать! Казнь лютую, беспощадную.
В какой-то момент начали даже костёр складывать, да ничего не вышло. С одной стороны подкладывают, с другой на дрова разбирают. Те, кто подкладывал, видят — ихнее добро какая-то шелупонь ворует, на дрова тащит. Давай в драку. Потом, конечно, угомонились, но костра не вышло. То же и с помостом — четвертовать хотели. Одни строят, другие на забор разбирают — заборы-то прошлогодний аферист так и не починил, надоть своими силами обходиться.
До глубокой ночи орали, успокоились, спать легли. А наутро к аферисту уже целая очередь выстроилась — четыре целковых в обмен на телегу с рессорами и арабского скакуна сдавать. Стоят бабы да мужички, смущённо так улыбаются, в глаза не смотрят. Целковые — они у кого как: у кого в тряпице, у кого в мошне скрыты, у кого в подол платья зашиты. К вечеру весь Улюлюйск аферисту по четыре целковых и сдал. Где жена не хотела, муж уломал, где муж противился — жена уговорила. Даже бояре сдали — по сорок рублёв. По десять телег получить чтобы. Один только князь не сдал, он с аферистом в доле был. А на третий день афериста и след простыл.