Сказывали как-то старики, что от своих дедов слышали, мол, как-то в стародавние времена, когда ещё губернаторы по администрации пешком ходили, а картошку из Америки не завезли, появился в Улюлюйске гомогей. Один-одинёшенек. Ну, местные зверя такого отродясь не видывали! Девкам он был непотребен, мужики же его откровенно недолюбливали.

А всяк, кто книжной учёности обучен знает: недолюбленный гомогей стократ опаснее долюбленного! Вот и начал он утрачивать облик человеческий от тоски и одиночества. Стал о семи рогах, о восьми руках, причём шесть правых и две левых, стал выть волком, скакать аспидом и запах серный истощать.

Как зайдёт солнце, так давай бесчинствовать до рассвета. Местные в храмах прятались, кто до заката в дом спрятаться не успевал.

Иллюстрация: гомогей в представлении улюлюйского художника. Офорт

Собрал губернатор бояр и священноначалие: стали думу думать. Управы на гомогея не было никакой: сталь его не брала, слово ни Божие, ни матерное его не стращало. Думали-думали, да и решили выписать посылторгом из Европы ещё одного гомогея.

Привезли ящик с импортным гомогеем на площадь, откупорили его перед закатом, да попрятались за острогом. Ну, наш гомогей как того почуял, так и прискакал. Увидал его, разволновался страшно, обрадовался, да и принял облик человеческий. Это от того, что долюбленный гомогей не чета недолюбленному - добр и кроток нравом. Ну, тогда улюлюйцы их обоих хвать и на первой попутке до Еброхомохля по реке сплавили.

Но с тех самых пор в Улюлюйский край гомогеям ходу нет.

Вот так.