Тучен, грузен Кузьма Пантелеич. Пузо у него в два пуда, а гузно в пуд. Рожа у Кузьмы Пантелеича мясистая, набрякшая, бородища из подбородков продирается. Глаза маленькие, масляные. Сядет Кузьма Пантелеич на лавку - лавка трещит, пробигается. Встанет, отдышится, сделает шаг, другой, и станет. Стоит, отирается. Задохся Кузьма Пантелеич, устал.
Исподнее на Кузьме Пантелеиче шёлковое, кафтан парчовый из лучшей парчи, шуба на соболях. Богат, богат Кузьма Пантелеич. У иного худого дворянишки столько людишек в поместье нет, сколько у Кузьмы Пантелеича отчин и дедин. Да в каждой деревне люди пахотные, да мастеровые - разному ремеслу обученные: шорники, да ткачи, да кузнецы, да бронники. Всего и не перечесть. В сундуках у Кузьмы Пантелеича добра навалом, моль ест - не выест. Бобры, да соболя, да медведи, да куницы. Замки на тех сундуках - крепкие, надёжные. Пытался раз неверный холоп вскрыть их да с хозяйским платьем в Ербохомохль бежать, да только до плахи и добежал.
На фото: бояре. Рисунок ербохомохльского художника
Жарко Кузьме Пантелеичу, отдувается, но шубу не снимет - родовитость не позволяет. Родовитый боярин Кузьма Пантелеич. Дед его по отцовской линии с государем-царём на Зурбаган ходил, да на Боброславль, да на Прыщовский мятеж. Заслужил дед для себя и для Кузьмы Пантелеича.
Встанет поутру Кузьма Пантелеич, выйдет в сени. А там холопы снуют, да девки дворовые, да тивуны, да приказчики. Увидят все Кузьму Пантелеича, в ноги ему бросятся, отцом родным величают, славят-прославляют. Надует Кузьма Пантелеич щёки, отпихнёт посохом пару дворовых, да идёт обратно в светлицу. Властен Кузьма Пантелеич и заигрывать с дворней себе не позволяет.
Во всём счастлив Кузьма Пантелеич. В скоромные дни кушает поросёнка, в постные - стерляжью уху и стерлядь же отварную. Дом его из первых в Улюлюйске. Только царский дворец выше дома Кузьмы Пантелеича, только царский дворец издалече видно, чем Кузьмы Пантелеича. Видный человек Кузьма Пантелеич. Одно печалит Кузьму Пантелеича. Нет сыновей у Кузьмы Пантелеича, одни девки родятся, да и те кровью харкают. Некому оставить своё несметное богатство Кузьме Пантелеичу. Братья младшие да дети их, Кузьмы Пантелеича племянники, вокруг Кузьмы Пантелеича коршунами кружат, не дождутся, когда же Кузьму Пантелеича удар хватит. Да только Кузьма Пантелеич их обвернул вокруг пальца. Всё имение, кроме дочернего приданого, коли дочки до выданья доживут, отписал он в духовной монастырям да божьим церквям, на помин грешной души Кузьмы Пантелеича. Грешен Кузьма Пантелеич, оттого и не дал бог ему сыновей. Прогневил Кузьма Пантелеич господа, а чем - неведомо. Оттого-то бывает невесел Кузьма Пантелеич, оттого-то хмурит он брови.